МРС - поселок мореходов

Посёлок МРС стоял на высоком берегу Селенги, недалеко от Мурзино. Примерно полтора - два километра. По поводу того, как расшифровывается его название - МРС, есть несколько версий. Думается, что самое близкое к истине - мореходная (морская?) ремонтная станция. Хотя, возможно, кто-то с этим не согласится.

Построился рабочий посёлок перед войной довольно быстро. Для этого прислали на берег Селенги переселенцев - семьи из Татарии.

«Приехало довольно много народа, - вспоминает Мария Никандровна Каргина, которая жила в МРСе 17-летней девушкой и работала в местной пекарне помощником пекаря. - Стали переселенцы строить дома. Делали довольно быстро. Самим приходилось ютиться с детьми - где придётся. Время было голодное, тяжёлое для всех. А они особенно жили трудно, но помню, что приезжие с запада мастеровые люди были: бочки умели делать, корзины плести».

Так в МРСе постепенно выросло около 30 домов и несколько бараков. Огороды там почти не садили. Работал довольно хороший, по тем меркам, магазин, общественная баня.

Была в посёлке ремонтная станция для катеров, лодок, которые там строго называли - судами. МРСовские мальчишки стайкой собирались возле ремонтной станции смотреть на скопление разных «морских посудин». Особенно красиво выглядели мотодоры, так, почти что, на испанский манер, называли длинные морские лодки с мотором.

На берегу стояла морская охрана. Среди других работал там и Афанасий Григорьевич Мертвецов. Его дочь Нина Афанасьевна вспоминает, что до Улан-Удэ из МРСа можно было добраться на красивом белом пароходе «Чойболсан». Место возле крутого берега было глубоким, и пароход приставал, нисколько не боясь сесть на мель. Оттуда спускали деревянный трап с перилами, и пассажиры занимали места. Были верхняя и нижняя палубы, каюты для матросов.

Автомобили в то время были ещё в диковинку. На грузовике в МРСе работал' Георгий Федосеев. Открытый, добрый человек. И если он, бывало, едет из Ка-банска, то посадит в кузов всех учеников - ребятишек, попутных пассажиров, никого на дороге не бросит.

Дети с МРСа ходили учиться в Твороговскую школу. С ними же ходила и учительница начальных классов, которая жила в МРСе. Зимой дети выходили рано, часов в шесть утра. Брали с собой фонари и шли по снежной целине. Учительница всегда носила с собой большой тяжёлый портфель с тетрадями, и старшие мальчики по очереди вызывались ей помогать

На берегу реки располагались филиалы различных заводов и предприятий, включая улан-удэнские: трест столовых, ПВЗ, 99-й завод. Все они добывали рыбу для своих нужд.

Наверное, каждому жителю, а было их в МРСе довольно много, может быть, человек 300 -350, посёлок виделся по-своему.

Мария Никандровна Каргина вспоминает МРСовскую пекарню, нелёгкий труд. Хлебом надо было накормить всех жителей. И давали его в войну не просто так, а по карточкам. Вставала Мария в 4 утра. Начиналась работа... Надо было натаскать из реки воды, протопить печь. Пекарем с ней работала Ефросинья Правдина. И жили тут же, при пекарне, в небольших комнатках. Рядом с матерью часто крутился и, как мог, помогал 6-летний Саша Правдин. Потом он вырастет, закончит медицинский институт и много лет проработает хирургом в Кабанской больнице.

Организация, в которую входила пекарня, называлась «Рыбкооп». Начальником работал там Патрахин. Везде у него был порядок. И строгий был, и человечный в то же время. Муку в пекарню привозили разную. В основном, конечно, темную «галян» - так называли между собой муку, наверное, самого низкого сорта. Редко, но бывало, что привозили белую, «крупчатку». Хлеб из неё получался красивым, вкусным. Стряпали его в формах, «кирпичиками». Но месить тесто из такой муки с высокой клейковиной было тяжеловато. И хотя живёт ныне 83-летняя Мария Никандровна в благоустроенной квартире в Шигаево, а прошлое не отпускает.

Нет-нет, да и сейчас увидит она во сне, как старается успеть вымесить целую гору теста...

Фамилии семей, живущих в посёлке, были в основном не местные, приезжие: вспоминают Байбородиных, Егоровых, начальника Лисицына. Многие из бывших мэрээсовцев, не сговариваясь, считают, что жили в посёлке как-то просто, все практически на одном уровне, друг другу помогали. А по национальному составу в МРСе был полный интернационал: русские, татары, буряты, украинцы... Показывали в посёлке кино. И звук был далеко слышен по реке. Праздники встречали вместе. В Троицу, например, гуляли на поляне. Гитара, гармошка да балалайка. Вдоволь напоются все и напляшутся. Ни вина сильно не было, ни драк...

«А песни какие тогда старинные пели, - вспоминает ныне мурзиновская, а тогда жившая в МРСе Мария Петровна Кузнецова, - «Там растёт трава, да шёлковая», «Куда бежишь, тропинка милая, куда ведёшь, куда зовёшь?». Сейчас уже редко кто помнит и поёт такие»…

А году где-то в 1957-м не стало МРСа. Разъехались все, дома перевезли. И лишь осталось на слуху многим непонятная аббревиатура - МРС...

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Зинаиду Афанасьевну Курбатову.