Фольклорное эхо местных землетрясений

Из предистории сейсмической катастрофы Восточной Сибири 1862 г.

Ещё в древности считали, что не только одни поэты признавали достоверность мифов…

В качестве предварительного самого общего суждения приведём слова известного английского религиоведа и этнолога Джеймса Джорджа Фрэзера (1854 1941): «Но история мысли преподносит нам так же следующий урок: из того, что научное воззрение является лучшим из до сих пор сформулированных представлений о мире, нельзя с необходимостью заключить, что оно является окончательным и всеобъемлющим. (…). Научные обобщения по сути своей являются не более, чем гипотезами. (…). Прогресс познания является бесконечным продвижением к вечно ускользающей цели».

Землетрясения в Околобайкалье, как и вообще в Восточной Сибири, происходили и продолжают проявляться с самых незапамятных времён, в том числе и катастрофические, подобные Цаганскому 1862 г. — Провалу на Байкале.

Фольклорными отголосками очень далёких землетрясений, проявлявшихся на территориях Восточной Сибири и соседних с ними ещё и в дописьменные — дохристианские и добуддийские времена, могут считаться некоторые дошедшие до нас местные легенды, предания, поверья и сказания на сейсмические темы. Наличие в регионе такого рода местного народного фольклора может считаться одним из подтверждений постоянства сейсмической угрозы в нём, а в некоторых случаях оказаться ценным источником сейсмической информации даже с учётом возможности привнесения этого фольклора в позднейшее время с других территорий мигрирующими народами или с воспринятой со стороны религией.

Об удивительном случае в далёком прошлом фольклорного объяснения реального местного землетрясения иностранцами упомянет под 1741 г. иркутский зодчий, историк и краевед А.И. Лосев (1765 1829) в своём летописном «Обозрении (…)»: «В июле (28 дня пополуночи в 9 часов 42 минуты) в Иркутске было землетрясение весьма чувствительное: оное шло от севера к югу так сильно, что река Ангара, к южному берегу поднимаясь валом, взливалась на берег, причём последовало два удара с ужасным треском. От страха из покоев люди выскакивали на улицу. Оное трясение продолжалось 10 секунд. Пред землетрясением был северный ветер, состояние атмосферы наполнено ребристыми облаками при ясном сиянии солнца; тогда все люди чувствовали в себе шатание с кружением головы, а во время колебания земли падали и видели поднимавшиеся земные валы, которые каменным зданиям в стенах и сводах учинили повреждения трещинами, а в деревянных домах и печи развалились. А в Селенгинске точно такое же землетрясение продолжалось почти с минуту. Бывшие тогда в Иркутске японцы землетрясение сие называли Наи Идримас и описывали по их рассуждениям сообразно национальному их понятию. Таким образом: «В преисподне под землёю есть некое величайшее животное Баннин Фито, коего касатка острыми зубами, по их пером Санджи, проходя из моря, подземными полостями нечаянно иногда заденет, то оное от того вздрагивает, тем землю колеблет, а ежели будет уязвлено, тогда делает провалы».

Центральное место в фольклоре народов Околобайкалья, так или иначе посвящённом сейсмической теме, занимают, естественно, легенды и предания, объясняющие происхождение озера Байкал и окружающих его горных систем. Большинство из них довольно хорошо известно, благодаря опубликованным записям, сделанным в разное время собирателями бурятского и русского фольклора Г.М. Осокиным (в 1887 г.), И.И. Веселовым (в 1926-1928 гг.), Т.Ф. Тугутовым (в 1936 г.), а затем — Л.Е. Элиасовым. Последний считал, что в большей части преданий русского населения использованы, адаптированные к русскому национальному мировоззрению, сюжеты из бурятского фольклора и что «бурятские летописцы, пытаясь создать письменную историю своего народа, широко использовали различные предания и легенды, в том числе и предания и легенды о происхождении Байкала». Второе утверждение обосновывалось ссылкой на летописи баргузинских и хоринских бурят.

Приведём соответствующее извлечение из баргузинской летописи: «Буряты повествуют также, что «далеко» — «далеко» за многие лета не было нынешнего моря «Байкала», на месте его, говорят, была земля и горы, последняя, говорят, была огнедышащая. [Слова Байкал] предполагают, может быть, были переделаны от слова Байгал, что означает по бурятски стоящий огонь. Также предполагают предание: что таковая гора от времени провалилась и из под земли вышла вода и образовалось море «Байкал». К подтверждению этого предания в 1854 году учёный ориенталист буддийской веры, окончивший курс в Казанском университете кандидатом, Доржи Банзаров сказывал бывшему тайше Сахару Хамнаеву, что он читал описание в китайских и манджурских историях, что за 1000 лет китайские войска проходили вниз по р. Селенге и устьею её перешли р. Ангару; но в настоящее время устье р. Селенги вливается в Байкальское море, а Ангара в раздвоенном виде находится на обе стороны Байкала. Поэтому Банзаров также предполагал, что за 1000 лет на месте нынешнего Байкала была земля».

О легендарном характере этих сведений можно судить, в том числе, по другой авторитетной ссылке на китайскую историю, сделанной в 1841 г. выдающимся востоковедом Н.Я. Бичуриным (о. Иакинф): «Китайцы, по их истории, ещё в 119 году до Р.Х. видели Байкал с Боргойского хребта и, вероятно, соглашая созвучность сего имени с местоположением в отношении к своему отечеству, назвали сие озеро Бэй Хай, что значит Северное море».

Иркутский писатель и краевед Н.С. Щукин, в большом очерке 1848 г. о Байкале остановится на том же факте подробнее: «Китайцам известен был Байкал до Р.Х. В 119 году китайский двор отправил противу хуннов, теперешних монголов, две армии: одну под предводительством Бей Цина, другую под начальством Хо цюй Бина. Последний разбил хуннов где то близ Байкала; поднявшись на какую то гору, он видел с неё Хань Хай (то есть, море Хай), что, также как и Бей Хай, означает в китайских историях Байкал».

В 1897 г. Н.Г. Желвицкий в «Предании о происхождении озера Байкал» сошлётся и на летопись хоринских бурят и на сведения из истории монголов: «У бурят сохранилось следующее предание о происхождении Байкала: «В прежние времена река Селенга впадала в реку Ангару; находящиеся в окрестностях этой реки горы, имея много горючей серы, постоянно горели, поэтому оне по бурятски назывались Байга гал (Байга был, гал огонь). Однажды, во время землетрясения, после провала этих гор, образовалось озеро, почему и названо — Байкал. Впадающая в озеро река Ангара названа Верхнею Ангарою, а истекающая из озера Байкала река — Нижнею Ангарою». Это предание занесено в рукописную историю хоринских бурят, переведённую на русский язык. Рукопись пока ещё не напечатана и составляет частную собственность. Предание это находит подтверждение и в исторических документах. Так, например, в «Истории Монголии» Цанан Цецена (перевод Шмидта) о Байкале говорится так: «В 1189 году по Рожд. Христ. бурятский правитель (ой рад) по имени Ороджу Шикгуши поймал около не имеющих бродов реки Байкала ястреба утколова и в знак покорности народа — бурят представил Чингис хану».

Сегодня оказалось незаслуженно забытым весьма интересное бурятское предание, опубликованное в 1866 г. педагогом и писателем М.Г. Мининым, записанное им от ольхонского тайши: «Бурятское предание говорит, что на месте нынешнего Байкала была прекрасная, плодоносная страна, населённая многочисленным народом. Люди эти, вместо того, чтобы жить мирно, молится богам, пасти свои стада, петь и играть на балалайках, пустились в разные проказы, ссоры, худые дела и до того надоели и опротивели богам своими шалостями, что они решились погубить весь развратный народ. Начались землетрясения, земля так раскачалась, что начала трескаться, из трещин вышло сильное пламя и зажгло леса и землю, разразились страшная бури и грозы, и земля, на пространстве 600 верст в длину, провалилась со всем народом; обширный провал, как чаша, наполнился водою, образовавшею море. Только одни жители Ольхона за их веру в добродетели спасены богами на их редких утёсах. Народное предание говорит, что ольхонское поколение было чистой, благородной крови праотцев, смешанной с кровью богов, от которых они первоначально произошли; принадлежало племени, по выражению тайши, больших высоких людей, т. е. исполинов земли». На вопрос, «какой же бог сделал землетрясения, бури и грозы, когда провалился Байкал с народом», тайша ответил, что «Тынгыри дугаху бурхан» или, по русски, «бог дух на небесах играет». При ком образовался Байкал, тайша не знал, ибо об этом «старик не сказывал». Далее М.Г. Минин высказывает весьма интересную, возможно имеющую под собой определённые основания, догадку о происхождении этой легенды: «Откуда зашла сюда легенда, думал я, общая почти всем народам, о преступлении праотцев, провале, наводнении и гибели? Не доказывает ли это только справедливость идеи нашего библейского сказания и что разделившиеся племена разнесли историю события, а время и невежество исказили смысл его?».

В одной из схожих легенд, записанной в Аларском аймаке (Т.Ф. Тугутов, 1936), повествуется так: «В прежние время на месте озера Байкал был цветущий луг. Здесь были разные травы, разные деревья, всё, что растёт на земле, было полно представлено. Ходили по лугу разные животные, какие только водились на земле. Летали над лугами такие красивые птицы, от криков и видения которых человек забывал обо всём. Здесь было всё, что только есть на земле. Однажды ехэ бурхан (главный бог) отправил на землю своего помошника, чтоб он посмотрел на земное царство и доложил об этом ему. Его помошник спустился на землю на сивом быке. Причём, он должен был обьехать весь мир в три года. Когда путешествие приходило к концу, то божий посланник подьехал к красивой местности (Байкал) и остановил быка. Мир Байкала так заинтересовал его, что он забыл обо всём. Он, не отходя от места, простоял целых три года. Таким образом, он на земле пробыл 6 лет. Тогда ехэ бурхан посмотрел с неба и увидел красивое место, где стоял его помошник со своим быком. Местность эта начала заинтересовывать самого ехэ бурхана, тогда ехэ бурхан говорит, что «со временем к тебе придёт всё, что есть на земле; чем так, лучше провались!». Тогда местность постепенно начала спускаться, и после чего она наполнилась водой. И так образовалось озеро Байкал».

При сопоставлении содержания легенд и преданий об образовании Байкала устанавливается та же, что и названная в летописи баргузинских бурят, общая посылка: на месте озера уже в период человеческой истории существовала суша, которая была затоплена в результате грандиозного геологического переворота, предполагающего проявление катастрофических землетрясений. Обратим внимание на то, что по весьма отдалённому времени изначального появления этого фольклорного сюжета, солидарного с довольно распространённым во второй половине ХУ111 — первой половине Х1Х веков среди тогдашней общественности мнением о происхождении впадины Байкала путём провала (Ангарский провал)15, он не мог быть навеян более поздним действительным фактом сейсмической истории Околобайкалья — Провалом на Байкале 1862 г., при котором под воды озера опустилась часть его побережья. Скорее действительный Провал как бы подтвердил реальность основного сюжета рассматриваемых народных преданий, обогатив их послепровальные варианты новыми, в том числе имевшими при нём место, деталями.

В бурятском фольклорном наследии, записанном во второй половине XIX и начале XX вв. в различных местах разными собирателями, обнаруживаются также поверья и сказания, объясняющие сотворение мира и землетрясения, с явно выраженными общими буддийскими корнями. Привнесённые около трёх веков назад с сейсмически активных территорий на такие же, они оказались востребованными из за частого проявления местных землетрясений, заменив частично более ранние их объяснения, в том числе и шаманисткого толка.

Архиепископ Нил в фундаментальной работе 1858 г. о буддизме, критически рассматривая буддийские «понятия о небесных телах и явлениях в мире нашем происходящем», писал: «При внимании к началу единства, вопрос о землетрясениях должен бы решаться сам собою — на основании данных, которыми объясняются предшествующие явления. Если Тенгерины и Асурины столь могущественны, что от стрел и мечей их потрясаются небесные своды, то как не трястись земле под ногами этих исполинов. Но софисты наши, бросив родное детище, пустились в самые дальние окраины и там сумели отыскать ключ к таинству землетрясений. Оказалось, что виною их Алтан-Мелекей. (...). На брюхе этой твари лежит средоточие вселенной — величественный Сумбер, а в лапах её четыре части света. Поэтому всякое движение животного отзывается потрясением оснований земли».

Исследователь Забайкалья и Дальнего Востока Н.В. Кирилов в монографии 1896 г. о дацанах Забайкалья, рассматривая принципы ламаизма, пишет: «Вся земная твердь покоится на брюшной поверхности исполинской черепахи (алтан мелекей), представляющей собой воплощение бурхана (божества) Мандзошири (...). Когда Мадзошири принял вид черепахи, в него выстрелил бурхан Очирвани (...) и стрела последнего пронзила черепаху так, что она упала в великое море и до времени перевернулась кверху животом, лежит почти без чувств; голова её обращена на юг и она слегка дышит огнём (потому так жарко, сухо); хвост её на север, испускает жидкость (урину, потому там холодно, сыро); на востоке находится остаток деревянной рукоятки стрелы, которая прошла сквозь тело черепахи наружу на западе. Лишь иногда черепаха шевелится, отчего бывает землетрясения, но она останется в своём положении, пока не станут ходить по небу все 16 солнц, которые своею силою всё высушат, выжгут, уничтожат мир; тогда только черепаха перевернётся спиною вверх, но это случится ещё через много миллионов лет».

В очерках 1912 г. чиновника А.И. Термена «Среди бурят Иркутской губернии и Забайкальской области» есть запись: «Когда в Хогот приезжал Агван Доржиев и привозил (...) тибетского Лхарамбу, всюду восхваляя его учёность, то кто то из местных бурят, вероятно, желая его поиспытать спросил: «(...). А как обьяснить землетрясение?», — «Это под землёй есть большая золотая лягушка, которая поворачивается». На этот же факт сошлётся позже Н.И. Ербанов в своей антирелигиозной брошюре 1959 г..

Сравним содержание этих извлечений с записями собирателей бурятского фольклора.

У аларских бурят Н.И. Затопляевым записано поверье «О землетрясении»: «О землетрясении говорят так: «Земля стоит на мылхэ», дэлхэй мылхэй дэрэ байхыйма. Есть такое животное мылхэй, имеющую форму черепахи, на спине которого и держиться земля. Когда это животное утомляется и содрогается, земля колеблется, трясётся».

У бурят Балаганского ведомства М.Н. Хангаловым услышано «Поверье о землетрясении»: «По словам балаганских бурят, земля стоит на большой рыбе. Эта рыба стоит среди моря Мэлхэн дала. Когда рыба переменяет положение, поворачивается на другой бок, тогда бывает землетрясение (по бурятски: газар хёдёлхё). Когда бывает землетрясение, буряты берут около порога щепотку земли. Эта земля считается целебной во время замедления родов у женщин».

В фольклоре придерживающихся буддизма народов Монголии и Тибета землетрясения исходят от всё тех же лягушки или рыбы, а в более отдалённых Японии и Китае — ещё и от дракона.

Так, в монгольских фольклорных записях Г.Н. Потанина есть сказка «О сотворении мира», услышанная им от дюрбюта в г. Улангоме: «Маджи шири обратился в лягушку, лёг на брюхо, растянул руки и на своём брюхе утвердил им же созданную землю. Если один палец пошевелится у лягушки, бывает землетрясение».

В более современной, чем предыдущие, фольклорной записи В.Б. Кассиса, сделанной в Тибете, говорится: «Некоторые тибетцы ещё и поныне верят, что Тибет лежит на огромной рыбе, хвост которой образует Восточный Тибет вместе с Кандином, а голова — западный Тибет. Лхаса же стоит на рыбьей спине. Когда рыба плывёт, у неё спина даже не шелохнётся. Поэтому, говорится в легенде, в Лхасе землетрясений не бывает, а в Кандине — сколько угодно».

По одному из древних японских сказаний под землёй живёт огромный сом (намадзу), который иногда колотится об неё своим телом, производя землетрясения24. По другому — землетрясение вызывает «чудовище с головой льва, когтями орла, туловищем змеи — «тацу» японский дракон, который, согласно преданию, пробуждаясь, заставляет дрожать землю»; считается, что «родословную свою тацу ведёт, несомненно, от китайского дракона»25, который, поворачиваясь, вызывает землетрясения.

Если считать, что эти фольклорные образы и сюжеты возникали и передавались как отражение реальных сейсмических событий, то их документальной основой можно предполагать и какую то часть данных уникального 3000 летнего китайского каталога землетрясений, в который вошли все умеренные и сильные землетрясения, проявившиеся на территориях, в том числе Монголии и сопредельных с ней, начиная с 780 г. до н. э.

Но у забайкальских бурят в то же самое время сохранялись и объяснения местных землетрясений шаманисткого характера.

Этнограф М.А. Кроль в конце Х1Х в., после бесед с весьма образованным бурятом, жившим близ г. Верхнеудинска (Улан Удэ), напишет: «Буддисткая философия не мешает Н. быть суеверным. Так он мне серьёзно рассказывал, что на ближайшей от его юрты горе лет сто тому назад была похоронена шаманка и что в 80-х годах можно было слышать, как она бьёт по ночам в свой бубен, висевший тут же, на горе. Подойти близко туда никто не решался. Затем периодически через падь, где стоит его юрта, проносится какой то вихрь с громом. Гром точно перескакивает с одной горы на другую. А между тем небо ясно, в воздухе в промежутках между ударами грома тихо и никаких видимых причин ни к вихрю, ни к грому не заметно. Повторяется это явление через год два и длится несколько минут. Думает он, как и прочие буряты, что шалит «Альбин». «Да это, вернее всего, удары землетрясения», — сказал я. «По вашему это землетрясение, по нашему — нечистый дух шалит».

Геолог А.А. Никонов, изучавший фольклор разных народов о землетрясениях как источник сейсмологической информации29, упоминает о легенде, слышанной в Южной Сибири ещё учёными путешественниками XVII XVIII вв. По ней землетрясения происходят от неосторожных движений живущего под землёй чудища, костями которого считались довольно часто находимые тогда там кости мамонта. Явно привнесённой извне выглядит сообщаемое им же верование жителей Западного Алтая, по которому земля держится на воде; для укрепления её бог сотворил трёх огромных китов, на которых и поместил землю; покачивания земли происходят, когда киты, утомившись тяжестью земли, меняются местами. Вероятным источником этого верования, могут оказаться, как мы считаем, древнерусские представления об одном ките в апокрифе «Беседа о трёх святителях» и о трёх китах в «Стихах о голубиной книге», на которых основана «вся сыра земля и содержится вся подселенная»; и «когда же кит рыба поворотится, тогда мать земля вся всколыбнется».

Тут же приводится предание киргизов Южной Сибири и Тань Шаня, по которому земля колеблется, когда подземный бык, утомившись держать землю, перебрасывает её с одного рога на другой.

Заметим также, что предположение А.А. Никонова о возможности использования для подтверждения асейсмичности территории Центральной Якутии факта отсутствия, по его мнению, в якутском фольклоре преданий и легенд о землетрясениях представляется не вполне корректным уже потому, что это, принятое как аргумент, их отсутствие может быть всего лишь следствием неполноты учёта известных сведений и общей недостаточности нашего знания. Этот вопрос требует более серьёзного исследования хотя бы потому, что в Х-ХI вв. центральные районы Якутии заселялись предками якутов — скотоводческими тюркскими племенами, продвинувшимися, в том числе, из высокосейсмичного Прибайкалья, с которыми сюда вполне могли быть привнесены и соответствующие проявления народного фольклора.

Это мнение в чём то подтверждают и этнографические записи В.Л. Приклонского31, относящиеся к 1886 г., которые не были учтены в фундаментальном труде В.Л. Серошевского «Якуты», впервые опубликованном в 1896 г.32. В них приводится якутская легенда об образовании земли, а до того отмечается: «В настоящее время шаманство у якутов почти искореняется, заменяясь суеверием, частию из шаманских учений, частию из преданий. Излагаемые же ниже сведения касаются исключительно верований якутов Якутского округа в дохристианские времена (якуты крещены около 1780-х годов) и все эти сведения собраны частию у шамана и частию у стариков якутов».

Этот автор говорит о наличии у якутов верований в добрые и злые верховные существа, обитающие на земле и в подземном мире. Сейсмический катаклизм подразумевает записанная тогда легенда: «Об образовании земли якуты передают такую легенду: теперь видимая земля раньше была вся залита водой и представляла обширное, бесконечное море. Однажды Ют-тас-эо-бохтах Юрюнь аи-тоен летел над этим морем и, увидав плавающего пузыря, спросил его, кто ты и откуда? Пузырь отвечал, что он сатана и живёт на земле, которая под водой. Аи тоен и говорит: «Если правда, что под водой земля, то достань мне кусок её». Сатана погрузился в воду и через некоторое время всплыл с куском земли. Бог взял этот кусок, благословил его и лёг на него. Увидев это, сатана задумал утопить Бога и стал тянуть этот кусок земли, но чем больше он тянул, тем шире она растягивалась к его огорчению и покрыла большую часть воды; так то образовалась земля, на которой живут люди».

Совсем непросто объяснить с позиций возможной сейсмической информативности народного фольклора появление в Якутии этой древней легенды, придерживаясь при этом мнения о сейсмическом спокойствии её территории. Можно, конечно, посчитать легенду за пришлый фольклор, но и тогда придётся отказаться от вывода об отсутствии в якутском фольклоре подобных мотивов. Сошлёмся и на современного исследователя происхождения имени Байкал и связанного с этой темой народного фольклора, в том числе бурят и якутов, С.А. Гурулёва, который отмечает наличие в героических сказаниях якутов — олонхо представлений об общей картине мироздания, а именно миров — верхнего (небо), среднего (земля) и нижнего (преисподняя). Цитируя одно из олонхо, он приводит и строки явно сейсмического свойства:

(...). Средняя страна заколебалась

Как зыбкая трясина;

Морские волны взболтались,

Байкальские волны взбушевались;

На противоположной стороне долины

Провалились вершины утёсов;

Вся долина запылала огнём молний...

На сопредельном с Восточной Сибирью с юга пограничье Монголии, у жителей северного побережья озера Хубсугул (Косогол), называющего этот водоём младшим братом Байкала, тоже есть древняя легенда, находящаяся в соответствии с современной высокосейсмичной оценкой этой территории.

Она гласит: «В древние времена жили три брата, все великаны, богатыри. Один из братьев увидел, как вдруг из земли ударил громадный фонтан воды, заливая всё вокруг. Много земли исчезало под водой, и с каждым мгновением всё больше и больше гор, чудесных пастбищ и лесов покрывалось водой. Испугался великан, закричал: «Братья, вода из земли фонтаном бьёт, наш край заливает, спасать нужно землю!». Схватил он громадный камень и бросил в воду. Возник на этом месте остров. Другой великан, услышав крик брата, схватил сразу семь больших гор. Поднял он эти горы и потащил к воде, думая закрыть фонтан горами, но не удержал и уронил их на землю. Так образовались Саянские горы с вершиной Мунку Сардык во главе, покрытой толщей никогда не тающего снега. Третий брат схватил скалу побольше, подбежал к фонтану, борясь с водой, заткнул дыру, откуда бил фонтан. Фонтан прекратился, а там, где вода уже залила землю, возникло озеро Хубсугул. Скала, которой богатырь заткнул фонтан, торчит и теперь на поверхности озера лесистым островком Куй».

Заключая рассмотрение введённого в оборот фольклорного материала, независимо от утверждений и предположений относительно возможного изначального заимствования его сюжетов сейсмического свойства, можно говорить о многовековой древности и живучести такого рода народного фольклора. Не без оснований можно считать, что прочное закрепление его в памяти народной не только адекватно отражало постоянство сейсмических реалий окружающей природы, но и являлось, вполне осознаваемой хранителями древних преданий и легенд, своеобразной защитной мерой, предупреждающей новые поколения о сохраняющейся опасности пробуждения грозной стихии.

Сравнивая байкальские и монгольскую легенды с якутской, обнаруживаем интересное, возможно имеющее какой то глубокий геологический и этнографический смысл, различие: в первых — исходной позицией является земная суша, которая затем скрывается под водой, а в якутской — из воды возникает находившаяся там до того земля с всё увеличивающейся сушей.

Присутствие в некоторых легендах о возникновении Байкала и огромного по масштабам огненного воздействия роднит их с недавно опубликованной нами в полном виде, неизвестной до того, легендой Гусиного озера, записанной ещё до 1857 г. селенгинским естествоиспытателем и краеведом П.А. Кельбергом. В ней главным действием и общим природным фономсюжета является грандиозный долговременный пожар горных пород, ниспосланный людям Богом вкупе с ужасным громом в качестве наказания за греховное поведение их правителя. По этой карающей сути в легенде Гусиного озера усматривается общность и с библейским сказанием, на которую, применительно к записанной от ольхонского тайши похожей легенде, в 1866 г. обращал внимание М.Г. Минин.

Главное же в рассмотренных выше очень древних и более поздних легендах, поверьях и сказаниях на сейсмическую тему то, что они служат заслуживающим внимания фольклорным подтверждением высокой непреходящей сейсмичности территорий Восточной Сибири и сопредельных с ними в очень далёкие и последовавшие за ними времена.

При этом стоит прислушаться и к тому, о чём предупреждал русский мыслитель А.И. Герцен: «Природа, представляя нам деяния столь важные, скрывает своих деятелей; посему равно дерзко и сомневаться в явлениях необыкновенных, и слепо верить преданиям».